Гитлеровские догмы живы в головах немецких историков
Каждый май в моём сознании связан с Победой, торжествующей и абсолютной. А вот задумываться о чувствах проигравших я начала только с годами и опытом, которым наделяет профессия историка. И долго сомневалась, бывает ли враг бывшим… Мне приходится общаться с коллегами с противостоявшей нам в той войне стороны. "Противостоявшими" они себя не считают. Если кто-то из их родных и служил Гитлеру, так потомки за предков не в ответе, и все эти немецкие историки - вполне себе антифашисты и демократы. Но вот случается общение в дискуссиях… и картина не столь однозначная.
Не так давно прошёл большой "круглый стол" российских и немецких историков по вопросам Второй мировой войны. Нам было предложено сформулировать вопросы друг к другу. Расскажу о нескольких своих вопросах и тех ответах, которые были даны немецкими коллегами. А для сравнения — как я ответила на те же вопросы.
Вопрос первый: — Мнение о том, что Россию победить легче, чем Францию, что восточная кампания не несёт большого риска, было господствующим. В беседе с Йодлем и Кейтелем 28 июня 1940 года Гитлер сказал: "Теперь мы показали, на что способны. Поверьте мне, война против России была бы в противоположность войне с Францией похожа только на игру в куличики". Каков был психологический просчёт, заложенный в план "Барбаросса"?
Ответ немецкого историка: - Победа над Францией — это победа дипломатическая. Перед войной с Россией Гитлер полагал, что одержит такую же победу над Англией и избежит войны на два фронта. В план летней военной операции 1941 года не были заложены определенные риски. Гитлер полагал, что полностью изолирует Россию. Предательство Британии им не было просчитано. Это психологический просчёт.
Мой ответ: — Психологический просчёт Гитлера озвучен им самим: "Как только мы покажем им (русским) силу и мощь нашего оружия и преимущества нашего арийского порядка, Красная армия сама повернёт оружие против своих командиров-большевиков. Красная Россия — это колосс на глиняных ногах и он рухнет, как только мы пройдём победным маршем у стен Кремля. Россия будет повержена ещё до конца лета…"
Вопрос второй: — Была ли реальная возможность у Гитлера взять Москву? Если да, то была ли эта возможность утеряна вследствие объективной обстановки на фронте или же в результате ошибочных решений самого Гитлера?
Ответ немецкого историка: — Такая возможность была, но её же и утеряли в результате непрофессиональных, половинчатых решений Гитлера, давившего на своих генералов. Сыграли свою роль и жёсткие погодные условия России, а также не-вступление в войну Японии. Но фактически немецкие дивизии уже пересекли границы Москвы, так что можно сказать, что частично Москва была всё-таки взята.
Мой ответ: - В отличие от вас, Гитлер так не считал. Он заявил, что у него "украли победу". То есть, по его мнению, вина лежала на генералитете. Геббельсу же он сказал: "Берите на себя функции Розенберга. Этот специалист по России виновен не меньше Бока и Гудериана. И довольно врать о слабости русских. Я-то знаю, как они воюют, когда захотят…"
Немецкий историк: — Я знаю эту цитату из дневника Геббельса, но разве Гитлер не имел в виду, что русский солдат воюет вопреки своему большевистскому руководству, из своего природного упрямства?
Вопрос третий: — В чём различия двух личностей — Гитлера и Сталина — в их поведении после битвы за Москву?
Ответ немецкого историка: - Поражение и победа одинаково действуют на людей диктаторского склада. Сталин и Гитлер укрепились в своих диктаторских принципах руководства своими странами.
Мой ответ: — После разгрома немецкой армии под Москвой Гитлер отправил в отставку многих генералов и объявил себя командующим сухопутными войсками рейха. Известна его цитата: "Теперь и в дальнейшем я буду полагаться на собственную интуицию". После этого заявления вялотекущий "генеральский заговор" вошёл в новую фазу и, в конечном итоге, привёл к решению о физическом устранении Гитлера.
О том, что в ставке Сталина шёл противоположный процесс говорит та роль, которую для обоих командующих играли их Генеральные штабы. Генштаб при Гитлере во главе с "Лакейтелем" был, скорее, формальностью. Генштаб при Сталине реально планировал операции, и всегда перед принятием окончательного решения Сталин задавал вопрос: "Что думает Генштаб"? Битва за Москву подвигла Сталина к важному решению всегда слушать и слышать мнение профессионалов.
И ещё с того "круглого стола". Главным преступлением Гитлера немецкие историки назвали геноцид евреев. Главным преступлением Сталина — переход границ Германии и войну на её территории. Наше партизанское движение они назвали "политическим преступлением руководства", так как партизаны навлекли на мирное население жестокие карательные операции.
Я задала вопрос: — Политическим преступлением руководства какой страны?
Ответ: — Большевистского руководства, конечно. Ещё лет двадцать назад этое было признано ведущими российскими историками...
Я ответила, что за "ведущих" не отвечаю, предпочитаю "партизанить".