Про русский бунт и не только…
Между прочим, конец нынешнего сентября – время по-своему юбилейное. 28 (17 по старому стилю) сентября 1773 года на реке Яик объявился самозванец, что и стало началом самой большой, но и последней, крестьянской войны в России. Событиям "пугачёвщины" в определенном смысле повезло. Они известны и описаны многократно – и какими авторами! Причём, в самых разных жанрах. Мы все проходили в школе пушкинскую повесть "Капитанская дочка", но мало кто читал пушкинский же вполне научный очерк "История Пугачёвского бунта".
А уж сколько было написано о "пугачёвщине" в советское время, и не перечислишь. Все отметились – от поэта Есенина до прозаика Шишкова. Ну, и киношники не отстали с экранизациями…
Однако столь же знаменитых трудов профессиональных историков на данную тему как-то вот сразу и не вспомнишь. То есть, писать-то писали (и много), но как-то уж очень строго. Мол "царистские иллюзии", "стихийность и неорганизованность", а между строк – всё та же пушкинская "бессмысленность и беспощадность".
И, что характерно, современные леваки-марксисты, которые вроде бы должны быть всей душой за угнетённых и эксплуатируемых, к пугачёвщине тоже особого интереса не проявляют. И даже, можно сказать, стесняются: на дворе 1773-1774 гг., в Америке уже "Декларацию независимости" пишут, во Франции вовсю творят Вольтер-Дидро-Гельвеций… А у нас опять крестьянская война. Как Жакерия какая-то XIV века… Средневековье, однако; чем уж тут гордиться...
Ну, гордиться, может и не надо, а вот сравнить нашу пугачёвщину с "европейскими образцами", чтобы сделать некоторые выводы, всё же стоит...
Все крестьянские войны в Европе были очень кратковременны. Та же Жакерия во Франции уложилась в три недели. Примерно столько же времени продолжалось восстание Уота Тайлера в Англии. Крестьянское восстание в Венгрии в 1514 году продолжалось два месяца, а Великая крестьянская война в Германии – около полугода. Так что крестьянская война, затянувшаяся на год с лишним, – это уже феномен, достойный, как минимум, удивления.
Второй момент, политический, ещё удивительнее. Какое из крестьянских восстаний на Западе ни возьми, везде будет одно и то же: сперва стремительное распространение бунта и смертельный страх феодалов, потом переговоры бунтовщиков с сеньорами (а то и с самим королём), потом раздоры среди восставших, а потом уж убийство крестьянских вожаков и разгром их отрядов...
Так было и во Франции, и в Англии, и в Германии… а вот в России почему-то не было. У нас бунтовщики-пугачёвцы не вели переговоров с Михельсоном или Бибиковым, не оговаривали амнистий, не выводили свои требования из авторитета Святого Писания, не плели интриг друг против друга… Совсем даже наоборот: подосланные в качестве "тайных агентов" Зарубин и Белобородов вместо того, чтобы убить "самозванца", становились под его "государеву руку" – и…
Ну, а уж штурмы городов и бои (иногда даже успешные) между восставшими мужиками и регулярной армией XVIII века – это ва-а-аще загадка.
Но ведь у всякого феномена должно быть какое-то объяснение, кроме "извечной безудержности" и "тяги к крайностям"? Вероятно, да, но никто этих объяснений не ищет. Хотя одно из них лежит на поверхности и называется "классовым самосознанием". Этот термин обычно применяется только по отношению к фабричному пролетариату, но кто сказал, что раньше ничего подобного не было? А может, было? А может, и проявилось в том самом феномене самозванства (совершенно, кстати, на Западе неизвестном)?
Тут вот какое дело: русский крепостной мужик (в отличие от своих западных "собратьев по классу") не испытывал никаких иллюзий в отношении "господ" и не надеялся даже на самого батюшку-царя (или матушку-императрицу). И если уж брался за топор и вилы, то не для того, чтобы добиться сокращения барщины или уменьшения оброка, а для добывания "полной воли", которую из рук "господского царя" получить невозможно в принципе. А вот из рук царя своего, мужицкого, можно запросто.
Конечно, идти за самозванцем против "господского царя" – дело рискованное. Если не выгорит, то пощады не жди и, соответственно, сам не давай. Все мосты сожжены, и если уж решился бунтовать, то тут либо-либо: или вожделенная воля "с рекою, крестами и бородами", либо каторга и плаха. Никакой основы для компромисса…
Так что "самозванец" в русской истории был показателем не пресловутых "наивных царистских иллюзий" крепостного крестьянства, а строго наоборот – наглядной иллюстрацией ярко выраженного "классового самосознания" социальных низов в феодальном варианте.
И если уж чему и можно всерьёз удивляться, то именно тому, что это "классовое самосознание" в России дожило аж до последней четверти XVIII века. По всем теоретическим выкладкам, ему уже пора было уступить место чему-то другому… ан, вот, поди ж ты...
Русский мужик-бунтовщик в очередной раз не вписался в "базисную теорию феодализма", под которую современные историки, подобно "прогрессорам" из романов братьев Стругацких, норовят подверстать все социальные явления прошлого.